Владлена Гритчина
Руководитель направления блока интегрированных решений ООО «Газпромнефть НТЦ»
— Привет, Владлена! Рады видеть Вас в проекте «Девушки в нефтегазе». Расскажите, пожалуйста о себе и о Вашем пути в нефтегаз.
— Когда я училась в 10 классе, мы с родителями переехали в поселок Мирный Самарской области, где я впервые встретилась с нефтяниками. До этого у меня о нефтегазе не было представления вообще. Это было начало 2000-ых, и нефтяники тогда получали приличные деньги, что было непривычно для того времени. Мы стали узнавать, как вообще можно стать таким специалистом, и поняли, что этому учат в политехах. В итоге родители убедили меня пойти на эту специальность. Изначально я хотела быть программистом, сейчас эти специалисты чаще называются айтишниками. Как оказалось впоследствии, на моей работе навыки программирования тоже очень нужны. Вот и вся история.
Потом я сдала ЕГЭ, поступила в СамГТУ на специальность «Разработка и эксплуатация нефтяных и газовых месторождения», закончила его в 2009 году, параллельно получила специальность «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации». В 2009 же году поступила в Heriot-Watt, через год закончила его по программе «Petroleum Engineering». Когда была студенткой, активно участвовала в различных олимпиадах, и мне в целом очень нравилось учиться на технической специальности.
— Как сложился Ваш профессиональный путь после этого?
— Начну с истории о том, как я поехала в Heriot-Watt. Изначально мой одногруппник подбил меня пройти вступительные испытания, до этого я не знала о его существовании и о том, что это вообще такое. К тому же, в то время магистратура не была привычным и понятным явлением. Я прошла все вступительные испытания, также прошла собеседование с представителями центра, когда они приезжали в Самару. В итоге мне пришло письмо о том, что я принята. Родители у меня тогда были бюджетниками и сказали, что они не смогут содержать меня в Томске год. Я пошла работать в ОАО «Самаранефтегаз», где случилась забавная история: на собеседовании я упомянула, что поступила в HW, но не поехала туда из-за финансовых трудностей. Меня взяли работать оператором по добыче нефти. И, когда я уже работала оператором в бригаде, мне позвонили из отдела кадров и спросили, хочу ли я поехать в HW учиться.
К тому моменту я уже достаточно встретила ребят, которые закончили университет по моей специальности и по много лет после вуза сидели в диспетчерах или операторах по добыче. Я не хотела провести всю жизнь на месторождении на низкоквалифицированной работе и без раздумий поехала в HW по программе целевого обучения.
Когда я вернулась из HW в 2010 году, то продолжила работать оператором, но уже чаще занималась ИТР. Также была на стажировке в отделе аудита запасов и ГРР, так как руководство решило, что я буду работать геологом, хоть и закончила разработку. Работала цеховым геологом. Часто я ездила на месторождение, занималась заказ-нарядами на проведение работ по скважине, искала кандидаты под ГТМ. И в 2011 году меня перевели из цеха в аппарат управления, взяли в отдел аудита запасов и ГРР.
Однако тот рабочий коллектив я не могу назвать очень дружелюбным, отчего я чувствовала себя не на своем месте. Это не очень повлияло на мою дальнейшую карьеру, но когда ты молодой специалист, то воспринимаешь подобные проблемы очень близко к сердцу и ищешь причину в себе, в своих ошибках. Мои коллеги говорили мне, что я не настоящий геолог, а разработчик.
Параллельно с этим я училась в аспирантуре по геологии нефти и газа и активно участвовала в конференциях молодых специалистов Роснефти. В 2013 году меня пригласили работать в отдел геологического сопровождения бурения, где дела пошли лучше и бодрее. В 2013 же году я заняла первое место по ОАО «НК «Роснефть» в секции «Геология» с проектом по геологии и разработке трещиноватых месторождений. К этому моменту я довольно плотно занималась карбонатами, по этой теме у меня было написано два диплома, а также имелся существенный рабочий опыт. Одновременно с этим я писала диссертацию по карбонатам, и в итоге моя работа «выстрелила».
Как-то раз, интереса ради, я выложила резюме на HeadHunter, теоретически подумывая о переезде в Москву. Но в 2015 году на меня обратил внимание ООО «Газпромнефть НТЦ» в Санкт-Петербурге. Они меня очень долго и упорно хантили, я хотела работать в Москве, а они убеждали меня, что в Петербурге тоже неплохо и интересно. В итоге после серии собеседований мне сказали, что я им очень нужна с моим карбонатным и геомодельерским бэкграундом, так как это не самая часто встречающаяся ветка развития экспертизы. И я согласилась, о чём до сих пор совершенно не жалею.
В 2015 году я переехала в СПб и сейчас работаю на карбонатных активах, основных направлений работы два: палеозойские залежи Томской области и карбонатные отложения девон-карбон-пермь Оренбургской области. Также у меня довольно обширная экспертная занятость по другим карбонатным активам, курсы по геологическому моделированию и по концептуальному моделированию карбонатов, а также работа со студентами в части превращения их в специалистов.
— Спасибо за подробный ответ! Сразу возникает много вопросов, но предлагаю начать с немного личной темы. Вас убедили пойти в нефтегаз родители. Жалеете ли Вы о том, что послушалась их?
— Это очень неоднозначный вопрос. Возможно, моя жизнь сложилась бы более успешно, если бы я стала айтишником. Но в 2001-2002 году, когда я решала, куда идти учиться, не было ясности, что айтишники станут столь популярны. Двадцать лет назад к ним было отношение практически как к вспомогательной службе, к кому-то вроде бухгалтеров. Тогда о каких-то цифровых продуктах, приложениях никто даже помыслить не мог. Сейчас проведу параллель с геологией: когда мы принимаем решение, мы всегда исходим из той информации, что нам известна, мы никогда не сможем вернуться обратно в прошлое с имеющейся информацией, так как это противоречит принципу возрастания энтропии. Так что нельзя сказать, что я жалею, в тех условиях это было оптимальное решение. Могло ли пойти иначе? Конечно, могло. Могла ли я быть более счастливой или успешной? Может и да, а может и нет, никогда не узнаешь, история не терпит сослагательного наклонения.
Все же подчеркну, что в моей работе хватает инженерного творчества, а также мест приложения моих навыков программирования. Не могу сказать, что я в этом большой специалист, но хорошо умею применять вещи, которым научилась еще в школе: алгоритмизация, минимизация затрат машинного времени и т.д. Задачи на автоматизацию всегда и везде нужны, особенно в геологическом моделировании. У нас даже есть специальные ребята, которые пишут софт и макросы, в том числе для Petrel. И потом это используется именно геологами, инженерами-разработчиками. Так что в целом не жалею.
— То есть у Вас получилось применять в своей профессии деятельность своей мечты?
— Да, это один из моментов, которые вдохновляют меня в моей работе, это очень круто!
— Очень удачно сложилось. Вы также сказали, что получили высшее образование по разработке, а потом резко перешли в геологию. Расскажите о том, насколько тяжело это оказалось сделать.
— Я в момент превращения в геолога уже училась в аспирантуре по геологии. Не могу сказать, что аспирантура сама по себе давала большие знания, но у меня было научное сообщество, куда я могла обратиться за советом. С точки зрения методической или научной мне не было сложно.
Но очень много, как оказалось, зависит от людей. У меня был коллектив, который, если можно так сказать, был недоволен тем, что у меня нет классического геологического образования, даже несмотря на то, что смена специальности не была моим собственным решением; я в тот момент гораздо увереннее себя чувствовала в разработке и скорее пошла бы туда работать. Люди в коллективе были разные, с кем-то отношения были лучше, с кем-то хуже. Но одно время я даже занималась заключением договоров и бухгалтерской отчетностью. Вопрос: зачем обучать ХВ-шника за миллион рублей (по тем временам), если потом это не используется? И я знаю, что такая ситуация была не только в той компании, где я работала.
Я не говорю, что в Самаре люди плохие, они были разные, и есть люди, которым я очень благодарна за наставничество и поддержку. Например, кадровая служба с девизом «Талантам надо помогать, бесталанные сами пробьются», и они реально помогали, за что им огромное спасибо. Но есть и та самая «ложка дёгтя». Ведь для молодого специалиста отношение коллектива зачастую очень важно, особенно когда ты не обладаешь уверенностью в себе и ещё не наработал фактическую базу для этой самой уверенности. Сейчас, конечно, я бы нашлась что ответить и придумала бы, как наладить отношения с коллегами, но в тот момент у меня были сомнения на тему того, зачем я тут работаю и нужна ли я на этом месте.
— Что можете посоветовать будущим молодым специалистам, которые могут столкнуться с такой проблемой? Как бороться с таким отношением коллектива?
У меня, наверное, будет не очень утешительный совет. Не буду говорить, что это неизбежно, но обычно это решается только сменой коллектива.
Я помню рассказ своего бывшего начальника. Он рассказывал про своего сотрудника, который ничего из себя не представлял как специалист, вплоть до того, что были сомнения в его профпригодности, а потом перешел в другую компанию и смог дорасти чуть ли не до главного инженера. Иногда ты просто не на своём месте.
Всегда есть возможность расти по ветке эксперта или по ветке менеджера. Можешь уходить на более высокие позиции или ротироваться горизонтально. Твое место работы — это не последнее место работы в мире. Ты не дерево, у тебя нет корней, ты можешь встать на ноги и перейти на другое место, где тебе будет лучше.
Второй вариант: в большинстве компаний есть сообщество молодых специалистов, и оно тоже может сильно поддерживать. Например, я писала хорошие научные работы, они занимали первые места. И получалась ситуация, что меня ценили в рамках компании, и это я поняла именно благодаря сообществу молодых специалистов, — а в отделе не ценили. Что важнее: научное сообщество, которое оценило мою работу, или мой непосредственный начальник? Если я способна создать такую работу, то я способна делать вещи, которые будут приносить пользу. Просто, возможно, в другом месте.
— Спасибо за хороший совет! И правда, не стоит зацикливаться на определённом месте работы. А сейчас я предлагаю перейти немного ближе к теме проекта. Мы хотели бы обсудить именно «женскую сторону» нефтегаза. Вы сказали, что Вам было некомфортно в плане смены специализации. А были ли трудности, связанные со стереотипами о том, что разработка и геология — это не женское дело?
— О, на эту тему у меня достаточно историй! Мне очень повезло с родителями, которые воспитывали меня в советской парадигме: мне никогда не говорили, что ты чего-то не можешь, потому что ты девочка. Мне говорили, что если ты будешь достаточно упорной, если ты будешь стараться, то у тебя получится всё, что ты захочешь. «Не ходи на олимпиаду по физике, потому что ты девочка» — мне бы такое и в кошмарном сне не привиделось.
Шовинизм мне начал встречаться только в университете и поначалу меня немало изумлял. У нас была самая «женская» группа, 5 девчонок на 30 парней. Часто говорили, что девчонки идут в нефтянку удачно замуж выйти, что девушкам нечего делать в нефтянке.
Собака лает, ветер носит, а караван идет. Я никогда не воспринимала подобное всерьёз. Для меня люди, которые так выражаются, были то ли неудачными шутниками, то ли пытались самоутвердиться; ни то, ни другое не выглядит достойным внимания.
Однако реальные сложности были. В университете на меня это сильно не повлияло, так как я всегда очень хорошо училась, хотя нас пугали, что мы не устроимся на работу без «волосатой руки». А когда я устраивалась на работу, то стало влиять весьма заметно. Бок о бок шли шовинизм и непотизм. Были так называемые «блатные» работники. Когда я только пошла работать оператором по добыче после университета и приехала в свой первый рабочий день в бригаду, то первое, что у меня спросили, это не «Как тебя зовут», не «Где ты училась», не «Есть ли «корочки»?». Меня спросили: «Ты чья?». И я ответила: «Я ничья, я просто умная». Звучало очень самонадеянно, и крайне нескромно сейчас я бы сформулировала это по-другому, но суть от этого не изменилась бы, «блата» у меня не было.
Также мне встречались ограничения в продвижении из-за того, что я девушка. Я очень хотела перейти внутри «Самаранефтегаза» в сектор гидродинамического моделирования, который был ближе к моему образованию. Но начальник прямым текстом сказал: «Я девчонок не беру вообще никогда, мне не нужны сложности с ними», причём не только мне: было очень неловко, когда мою знакомую пригласили на собеседование, но сказали ей ровно то же самое — зачем приглашали тогда?
Когда после университета я искала работу, в одном месте мне сообщили примерно следующее: «Вы нам подходите, мы вас возьмем, только вы, пожалуйста, напишите заявление на увольнение по собственному желанию без даты, потому что девушки имеют свойство уходить в декрет». Я ответила: «Спасибо, но нет».
При этом геология, как мне кажется, — самая женская профессия в нефтегазовой сфере. У нас в НТЦ примерно половина коллектива — девушки. Не то чтобы я рекламировала свое текущее место работы, но оказалось, что бывает и по-другому: когда я устраивалась сюда, меня вообще не спросили о моих планах и личной жизни (замужество, дети и т.д.). Я также не чувствовала сильной дискриминации оттого, что я женщина, всего один раз такое встретилось. Однако небольшой гендерный перекос все равно есть, особенно среди руководителей производственного блока. То есть стать менеджером все равно сложнее, если ты женщина — не могу исключить, что это оттого, что женщины меньше этого хотят сами, но я могу быть неправа. Но если ты хочешь быть экспертом, то ты спокойно можешь им становиться, можешь быть уважаемым человеком с интересной работой и хорошей зарплатой.
— Можете раскрыть другую сторону и рассказать о преимуществах того, чтобы быть девушкой? Есть ли особенности соц. пакета или облегчение работы на месторождения?
— На месторождении мастера понимали, что у женщины сил физически меньше, чем у мужчины, поэтому меня не отправляли на операции, связанные с подъемом массы более 5-7 кг, вдобавок это запрещено трудовым кодексом. Однако я точно также ходила в плохую погоду в обходы пешком, и все, что я могла делать и на что хватало сил — естественно, всё делала. Меняла сальники, замеряла дебиты, красила всё, что можно было покрасить. Так что сказать, что были какие-то поблажки, я не могу, только соблюдение ТК.
— А на месторождении были одинаковые условия у женщин и мужчин?
— Одно время я работала в бригаде, в здании которой вообще не было женской раздевалки, поэтому приходилось с мужчинами по очереди переодеваться. У меня каких-то интересных воспоминаний на эту тему нет. Но моя коллега, которая работала на месторождении за полярным кругом, рассказывала, что у них была общая баня, а она была на кусте единственной девушкой. Поэтому чтобы помыться, приходилось вешать большую табличку: «Внутри Маша. Не заходите».
Так что именно в поле у меня не было ни особых привилегий, ни особых ущемлений. Мастера понимали, что отличницу-девчонку бессмысленно отправлять что-то тяжелое перетаскивать (справедливости ради, мужчины тоже нечасто что-то таскали). Зато использовали мои сильные стороны: примерно половину летнего времени я занималась покрасочными работами (ГЗУ, скважины, выкидные линии), делала надписи чертежным шрифтом, фланцы и задвижки в красный цвет красила обязательно, и стрелочку рисовала «Открыто — закрыто».
— Вы рассказала про свой отказ в переводе в Самаре. Как думаете, такие вещи уже остались в прошлом?
— Я думаю, что рано или поздно это явление исчезнет. В целом дискриминация — выстрел себе в ногу, потому что это добровольный отказ от примерно половины рабочей силы, причём более дешёвой: средняя зарплата женщин в России на 27% ниже средней зарплаты мужчин. Надеюсь, что любые ограничения и неравенства будут всё менее выражены со временем.
В конце концов, пресловутые декретные деньги платит не работодатель, а фонд социального страхования. Я много говорю о декрете, хотя сама в нем ни разу не была, потому что достаточно натерпелась просто от потенциальной возможности в него уйти.
— Слышали ли вы о случаях, когда девушки, уже получившие диплом в сфере нефтегаза, уходили из этой сферы работы после дискриминации или каких-либо некрасивых ситуаций на работе?
— Я знаю точно, что уходили не столько из-за гендерной дискриминации, сколько из-за рабочей атмосферы; из-за некрасивых историй чаще просто меняют коллектив внутри той же компании, обычно этого достаточно.
Знаю многих, кто не смог устроиться после ВУЗа по специальности (в том числе из-за гендера) и ушёл на какие-то другие места работы. Одна моя одногруппница стала строителем-проектировщиком, другая работала в банке, третья просто не нашла работу. Таких историй среди девушек довольно много, среди парней гораздо меньше: почти все одногруппники, кто хотели пойти по специальности, смогли получить работу.
— Что вы можете посоветовать девушкам, которые только начинают свой путь в нефтегазе?
— Наверное, могу сказать только за себя, что сработало именно в моем случае. Мне всегда помогало упорство. Не надо бросать на половине пути, надо учиться и учиться. С момента моего выпуска прошло довольно много лет, и ценности в обществе все же меняются в лучшую сторону.
Но в первую очередь я бы сказала девушкам, что никогда не нужно думать о себе заведомо плохо, если кто-то тебе сказал что-то вроде: «Ты девушка, ты не можешь понимать петрофизику или гидродинамику» — это больше говорит об авторе высказывания как о человеке, причём нелестно. Тем более, что это неправда, достаточно просто посмотреть на академическое сообщество — женщин среди них хватает. Твоя ХX хромосома не влияет на твой мозг.
Но надо быть морально готовой к тому, что мы живём не в мире розовых пони и что в реальности дискриминация есть. В идеале надо бы сделать общество лучше, чем оно есть сейчас, но это утопия, хотя некоторые подвижки в эту сторону наблюдаются. Просто стоит понимать, что твоя ценность — в тебе самой, не слушать людей, которые изначально негативно к тебе настроены просто потому, что ты девушка, а вместо этого нарабатывать фактическую базу, то, за что ты сама будешь себя уважать и с уверенностью скажешь любому: «Я ценна, потому что у меня есть знания, умения, навыки, софт-скиллы и жёсткий стержень внутри».
Ищи золотую середину, думай о себе хорошо и не зацикливайся на несправедливых моментах! Становись экспертом в интересующей области, будь ценной и развивай уникальные навыки. И всегда иди по своему пути, занимаясь тем, что тебе нравится!
Со спикером общались Илья Шубин и Дарья Анерт